«Список литературы 1. Виленский М. Я. Физическая культура как образовательная дисциплина в со­ временной высшей школе. Ростов-на-Дону, 1999. 2. Гармаев Ц. К. Социализация личности будущего учителя ...»

матизируется связь между микросредой, личностью и образовательными

институтами .

Список литературы

1. Виленский М. Я. Физическая культура как образовательная дисциплина в со­

временной высшей школе. Ростов-на-Дону, 1999 .

2. Гармаев Ц. К. Социализация личности будущего учителя средствами физиче­

ского воспитания. Якутск: Изд-во ЯГУ, 2007. 116 с .

3. Лубышева Л. И. Современный ценностный потенциал физической культуры и

спорта и пути его освоения обществом и личностью // Теория и практика физической культуры. 1997. № 6. С. 10-15 .

4. Лукьяненко В. П. Терминологическое обеспечение развития физической куль­ туры в современном обществе. М.: Советский спорт, 2008. 168 с .

С. З. Гончаров УДК 17.02 S. Z. Goncharov ФГАОУ ВПО «Российский государственный профессиональнопедагогический университет», г. Екатеринбург Russian state vocational pedagogical university, Ekaterinburg gsz2004@mail.ru

НРАВСТВЕННОСТЬ – ПРОПУСК В ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ

MORALITY IS A PASS TO THE HUMAN COMMUNITY

Ключевые слова: самоограничение, совесть, стыд, нравственность, свобода воли, равноценность достоинства людей, первичность нравственности .

The article covers the development of morals and the establishment of freedom of the will as a single process in antropogeneze .

Keywords: self-restraint, modesty, shame, conscience, free will, the equal value of human dignity, the primacy of morality .

Генетически исходной в антропогенезе явилось становление нравст­ венности, совпадающее со становлением свободы воли. Мы попытаемся обосновать тезис о первичности нравственности не только в антропогене­ зе, но и в современных условиях. Более того, пока нравственные императи­ вы будут верховенствовать и в реальной политике, и в общении, до тех пор род человеческий будет развиваться по вектору восхождения, а не нисхож­ дения .

Рассматривая начало человеческой истории, И. Кант сразу отметил главное: сдерживание инстинктов (пищевого и полового), связанное со страданием. Отказ от власти инстинкта пола, писал он, – «и был тем вол­ шебным средством, превратившим чисто чувственное влечение в идеаль­ ное, животную потребность – в любовь, ощущение, просто приятное, – в понимание красоты, сначала в человеке, а затем и в природе». Начало ис­ тории Кант связывал с нравственной саморегуляцией. «Сокрытие того, что могло бы вызвать презрение» дало «первое указание к воспитанию челове­ ка как нравственного существа. Незаметное начало, – создавшее, однако, эпоху тем, что дало совершенно новое направление образу мышления, – важнее, чем следующий за ним необозримый ряд завоеваний культуры» .

[5, c. 47 – 48] .

Выходит, рождение нравственной саморегуляции первично по отно­ шению «ко всем завоеваниям культуры»! Канту была присуща гениальная проницательность .

Причиной возникновения первичной сверхприродной регуляции в антропогенезе, писал Ю. М. Бородай, стали «жесткие сексуальные ограни­ чения в первобытно-родовой общине – отказ от половых связей внутри сообщества, результатом чего и явилась первая (тотемная) форма экзога­ мии» [1, c. 369]. Один инстинкт столкнулся с другим: половой инстинкт – с инстинктом самосохранения; природное вожделение – с психическим по­ трясением от кровавой бойни. Табу, самозапрет на половую связь внутри первобытной группы символизировались внешним образом в виде тоте­ ма .

Мучительный отказ был порожден суровой расплатой за эротику – гибелью тех индивидов, которые претендовали на сексуальную монопо­ лию. Существенно то, что «эта первая форма первобытно-человеческого аскетизма была результатом не внешнего запрета, но самоограничением мужских особей, их внутреннего самоограничения, т.е. совести, непосред­ ственным проявлением которой явился стыд. Человек стал человеком то­ гда, когда он впервые надел повязку на бедра» [1, c. 359] .

Формой запрета половых связей внутри общины явилось табу, пред­ ставленное сначала внешним образом в виде тотема. Родовой бог (тотем)

– «символ бунта против себя самого, против природно-биологической де­ терминации своего “Эго”. Путь к Богу – подавление своих инстинктов, ас­ кетизм. Это первый шаг к свободе воли – покорение природы» [1, c. 178] .

Замечательно то, что тотем – всеобщий принцип родовой организации у всех народов в древности.

Бородай выстроил такую последовательность:

эротика – смерть – табу .

Самоограничение стало исходным принципом нравственности, на­ чалом всякой дальнейшей надприродной социальной связи. Как в древно­ сти, так и ныне аскеза есть «живой нерв всякого продуктивного созидания вообще» [1, c. 360], будь то продуктивная экономика, возрождение страны или духовное творчество в культуре .

Табу, самоограничение – первая, архаическая «форма совести». Рож­ дение совести есть по существу «рождение свободы воли или, что то же самое, – вменяемости» [1, c. 167]. Вменяемости чего? Быть человеком, а не зверем, самому определять себя к действиям согласному должному. Это означает идентифицировать себя с образом человека – чтить в себе и в других достоинство, признавать равноценность достоинства людей, неза­ висимо от их эмпирических состояний .

Человек обрел способность свободного решения – реагировать или воздержаться. «С этого момента среда теряет свою всесильность, ее диктат становится не абсолютным; самой главной и устойчивой для че­ ловека становится собственная его воля – нравственный долг, который должен выполняться независимо от эмпирически данного состояния на­ личной среды, вопреки ей, т.е. вопреки собственным побуждениям» [1, c .

168] (курсив наш – С. Г.) .

Свобода воли возникает в суровом процессе самоограничения ради сохранения общности. Свобода воли выражается и в свободе воображения, мышления, поведения и т.д .

В генезисе социальной связи (нравственности, свободы воли, вооб­ ражения) осуществлялось мучительное отделение вожделений – от пред­ мета вожделений. Происходила длительная биопсихическая «ломка» ин­ дивидов в корневой сфере – в области пола. Тяжесть этого разрыва трудно сравнить с чем-либо в дальнейшей истории. Его можно приблизительно уподобить отделению производителя от средств производства, земледель­ ца – от земли, все ужасы которого К. Маркс описал в первом томе «Капи­ тала» в главе о первоначальном накоплении капитала .

Возникнув как исключение, самозапрет стал правилом во всей даль­ нейшей человеческой истории. Он возник в отдельной области жизнедея­ тельности, чтобы затем охватить все остальные .

Во-первых, нравственность – не побочный аспект жизни, а генетиче­ ски исходное всеобщее определение социальной связи. У всех народов с древности и по настоящее время нравственность базируется, в конечном счете, на абсолюте, на религиозных святынях. Нравственность потому подкрепляется религиозно-культовой практикой (абсолютом), что сама она является абсолютной, всеобщим для всех членов социальной общности условием существования социальной связи вообще, общения и многообраз­ ных общественных отношений, в особенности. «И если отдельная наука, – писал Э. В. Ильенков, – вдруг выдвигает концепцию и вытекающие из нее рекомендации, которые непосредственно идут вразрез с принципами гума­ низма, с принципами нравственности, то у нас есть все основания пола­ гать, что в данном случае высшая правда все-таки за нравственностью, что заблуждается тут данная наука» [3, c. 432]. «Всякая истина, – писал С. А .

Левицкий, – противоречащая добру и красоте, не может быть полноценной истиной» [4, c. 190]. Для социально-гуманитарных наук о человеке именно такое ценностно ориентированное понимание истины является более кон­ кретным и приемлемым .

Отметим, что Э. В. Ильенков принцип гуманизма и принцип нравст­ венности упоминает через запятую, т.е. принцип нравственности является в итоге критериальным по отношению к гуманизму .

Во-вторых, из нравственной регуляции следуют все дальнейшие ос­ новные характеристики человека – свобода воли, намеренный характер чувств и мыслей людей, воображение, понятийное мышление с его спо­ собностью возводить частное во всеобщее и общезначимое; идентифика­ ция индивида с той или иной общностью, ценностями; понимающие обще­ ственные чувства человека, побуждающие к солидарности, сочувствию .

В-третьих, эрозия нравственности есть деградация по всей линии бытия людей, десоциализация индивидов с их неврозами и различными деструкциями. Не случайно, распаду социальной связи предшествуют «сек­ суальные революции»! Например, США 60-х годов XX века, а ныне в Ев­ ропе и России. Ни право, ни полиция, ни утонченное администрирование, ни материальное благополучие не в состоянии заменить нравственную ре­ гуляцию, нравственную общность субъектов со свободой воли. Ибо такие субъекты могут объединяться в общность на мотивах добровольности .

Нравственность и есть неинституциональная саморегуляция поведения на основе самоповеления, самоконтроля, самооценки, самоуправления инди­ видов .

В классической философии вертикаль ценностей завершается нрав­ ственной доминантой. Философские системы Платона и Гегеля увенчаны идеей блага. Кредо Эпикура – нельзя жить разумно, не живя нравственно .

Установка – познавать природу, чтобы правильно жить – составляет духовный остов европейской философской классики Нового времени. Р. Де­ карт разумел под этикой «высочайшую и совершеннейшую науку о нра­ вах; она предполагает полное знание других наук и есть последняя ступень к высшей мудрости» [2, c. 427]. Б. Спиноза в своей «Этике» желает напра­ вить все науки к одной цели – «к достижению наивысшего человеческого совершенства» [6, c. VII]. К. Маркс вдохновлялся нравственным мотивом

– работать на человечество. «Героями нравственности», по выражению Маркса, являются Кант и И. Г. Фихте. Русская философия зародилась как «кардиогнозия», как «сердечное познание» и развернулась в XIX-XX вв .

как духовно-нравственная теория человека, семьи, Родины, государства, хозяйства, труда, собственности .

Грех упрощенного материализма связан, в частности, в сведении нравственности к неглавной, несущественной форме социальной связи, по схеме «остаточного принципа». Религия, вне всякого сомнения, усиливает нравственные императивы тем, что сообщает нравственности абсолютную основу: если душа каждого есть образ и подобие совершенства Божия, то субстанциально, по происхождению, душам всех людей присуще равно­ ценное достоинство; т.е. религия объясняет доступно каждому, почему наши души равноценны по своей субстанции .

С позиций упрощенного материализма, а он ориентирован на внеш­ ний опыт и на внешнего человека, экономика первична, а нравственность вторична; нравственность вырастает из сытого желудка как клеверный листок из чернозема. Отношение между материальной жизнью и нравст­ венностью уподобляется отношению между температурой металла и его объемом: если металл нагреть, то его объем увеличится. При этом метод естествознания распространяют на человеческую реальность. Тем самым грубо смазывается различие между объектами естествознания, не обла­ дающими свободой воли, и разумными существами со свободой воли. Из-за такого понимания, в частности, и рухнул Советский Союз, рухнет и совре­ менная Россия, коль в ней будет продолжаться глумление над нравствен­ ными повелениями в народной жизни .

В рамках подобного редукционизма не понимается природа нравст­ венности, которая всегда, во всей писаной истории, исходила и ныне исхо­ дит из должного, а не из того, что существует под носом, в ближайшем ок­ ружении. Исходить из должного, значит исходить из установки – чти свое достоинство и достоинство других в равной мере. Нравственность импе­ ративна, повелительна – «да будет так»! Наперекор всем обстоятельствам! Таково ее кредо. Ныне Россия зарастает алчностью, коррупцией, пре­ ступлениями, воровством народного достояния. Такова практика. Что же, следует «адаптировать» молодых специалистов к такой практике? Ибо практика первична, а нравственность вторична? Нравственность повелева­ ет признавать равноценность достоинства лиц и согласно такому призна­ нию реализовать должное общежитие, в котором «свободное развитие ка­ ждого есть условие свободного развития всех». Ни из какой практики этот благородный принцип не следует, он следует из повелений совести. Из практики следует нечто иное: урвать себе побольше и удрать. Так велит инстинкт, который тоже целесообразен, но граница его целесообразности крайне узка. Нравственность же согласует цели различных субъектов на основе равноценности их достоинства и повелевает созидать хозяйство и культуру на такой основе. Нравственность по своей природе не может быть непервичной по отношению ко всем отношениям – и экономическим, и «идеологическим» .

Первичность нравственности есть иное выражение первичности людей по отношению к их внешним произведениям по логике: «творец пер­ вичен, его творение вторично». Не нравственность надо согласовывать с экономикой и политикой, а, наоборот, экономику и политику – с нравст­ венными повелениями. Что нравственно, то всегда и экономично .

Верховенство нравственности означает первичность человеческой общности по отношению к творениям людей, будь то производство, фор­ мы хозяйствования или управления. Именно нравственность пронесла че­ рез толщу тысячелетий, через слезы и горе людей, весть об их достоинстве и чести. Что нравственно, то всегда и экономично в итоге. Нравственность

– это идеология равноценности достоинства человека, независимо от его пола, национальной принадлежности и социального поведения .

Итак, нравственность есть отношения между людьми по поводу рав­ ноценности их достоинства и утверждения такого повеления на практике .

Список литературы

1. Бородай Ю.М. Эротика – Смерть – Табу: трагедия человеческого сознания .

М.: Гнозис: Рус. феноменолог. общество, 1996 .

2. Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950 .

3. Ильенков Э. В. Гуманизм и наука // Наука и нравственность. М., 1971 .

4. Левицкий С. А. Трагедия свободы. М.: Канон,1995 .

5. Кант И. Предполагаемое начало человеческой истории // Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980 .

6. Спиноза Б. Этика. М., 1932.